Оргия Праведников - Танец Казановы

Слабый шорох вдоль стен, мягкий бархатный стук Ваша поступь легка, шаг с мыска на каблук И повёрнуты страстью зрачки словно плёнкой мазутной Любопытство и робость истома и страх Сладко кружится пропасть и стон на губах Так замрите пред мёртвой витриной, где выставлен труп мой Я изрядный танцор — прикоснитесь желаньем, я выйду Обратите внимание — щёголь, красавец и фат Лишь слегка потускнел мой камзол, изукрашенный пылью Да в разомкнутой коже оскалиной кости блестят На стене молоток — бейте прямо в стекло И осколков поток рухнет больно и зло Вы падёте без вывертов, ярко, но просто, поверьте Дребезг треснувшей жизни хрустальный трезвон Тризна в горней отчизне, трезво взрезан виссон Я пред Вами, а Вы предо мной. Киска, зубки ощерьте И оркестр из шести богомолов ударит в литавры Я сожму Вашу талию в тонких костлявых руках Первый танец — кадриль, на широких лопатках кентавра 40 бешеных па по-над бездной, чьё детище — мрак Кто сказал: "Казанова не знает любви", тот не понял вопроса Мной изведан безумный полёт на хвосте перетёртого троса Ржавый скрежет лебёдок и блоков — мелодия бреда Казанова, прогнувшись касаткой, ныряет в поклон менуэта За ключицу держитесь — безудержный пляс Не глядите в замочные скважины глаз Там, под крышкою черепа, пыль и сушёные мухи Я рукой в три кольца обовью Ваш каркас А затем куртуазно отщёлкаю вальс Кастаньетами жёлтых зубов возле Вашего нежного уха Нет дороги назад — перекрыта и взорвана трасса И не рвитесь из рук — время криво и вряд ли право Серный дым заклубился — скользим по кускам обгорелого мяса Вдоль багряных чертогов Властителя Века Сего Что Вы вздрогнули, детка? Не Армагеддон Это яростный рёв похотливых валторн В честь одной безвозвратно погибшей хоть юной особы И не вздумайте дёрнуть крест-накрест рукой Вам же нравится пропасть — так рвитесь за мной! Будет бал в любострастии ложа из приторной сдобы Плошки с беличьим жиром во мраке призывно мерцают Канделябры свихнувшейся, пряной, развратной любви Шаг с карниза, рывок на асфальт, где червём отмокает Прах решенья бороться с вакхическим пульсом в крови Кто сказал: "Казанова чарует лишь с целью маневра"? Мне причастен пикантный полёт на хвосте перетёртого нерва Мой напор сокрушит Гималаи и гордые Анды В монотонной свирепости чёрной и злой сарабанды Sanctus Deus, Sanctus fortis Sanctus immortális Miserére nobis Miserére nobis Sanctus Deus, Sanctus fortis Sanctus immortális Miserére Miserére nobis Треск разорванной ткани, бесстыдная мгла В обнажённой нирване схлестнулись тела Шорох кожистых крыл — нас баюкают ангелы ночи Диким хмелем обвейся и стыло смотри Как звезда эдельвейса раскрылась внутри Как вибрирует в плёске соития мой позвоночник Хрип дыхания слушай, забудь про шаги на дороге Там пришли за тобой, только это до времени ждёт Ты нагая взойдёшь на разбитые чёрные дроги И безумный возница оскалит ликующий рот Леденяще и скупо ударит Луна Содрогнётся над крупом возницы спина Завизжат на дорожных камнях проступившие лица В тусклых митрах тумана под крыльями сна Расплетут пентаграмму Нетопырь и Желна И совьют на возлусах пылающий бред багряницы Но не помни об этом в упругом пьянящем экстазе Выпестовывай сладость мучительной влажной волны Звёзды рушатся вбок, лик ощерен и зверообразен Время взорвано зверем и взрезана кровля спины Кто сказал: "Казанова расчётлив", тот врёт неумело Я люблю безоглядно врастать в прежде чуждое тело Полночь, руки внутри, скоро сердце под пальцами брызнет Я пленён сладострастьем полета на осколке взорвавшейся жизни! Снова шорох вдоль стен, мягкий бархатный стук Снова поступь легка, шаг с мыска на каблук И подёрнуты страстью зрачки словно плёнкой мазутной Любопытство и робость, истома и страх Сладко кружится пропасть и стон на губах Подойдите. Вас манит витрина, где выставлен труп мой